Огонь между небом и землей - Страница 29

— Ты не помнишь? — спросил Келлан несколько сдержанным тоном.

— Не помню что?

— Что ты въехал в чертово здание! — воскликнула Эрика, ее голос дрожал. Мужчина позади нее успокаивающе положил ей на плечо руку. Я закрыл глаза, пытаясь вспомнить, что случилось, но все казалось размытым.

— Логан, — Келлан потеребил переносицу. — Мы нашли тебя вырубившимся на крыльце. Потом попытались отвезти в больницу, чтобы тебя осмотрели, но ты запаниковал, схватился за руль и заставил нас въехать в здание.

— Что? — у меня в горле стало сухо. — С тобой все нормально?

Он кивнул, но Эрика не унималась.

— Покажи ему свой бок, Келлан.

— Перестань, Эрика.

— Нет. Он должен это увидеть. Пусть полюбуется на то, что он натворил.

Келлан опустил голову, уставившись на свою обувь.

— Брось, Эрика.

— Покажи мне, — приказал я. Он потер шею и задрал свою толстовку, демонстрируя свой левый бок — черно-синий с фиолетовыми разводами сверху донизу. — Святое дерьмо. Я сделал это?

— Все нормально, — сказал Келлан.

— Нет! — сорвалась Эрика.

Она права, это не нормально.

— Кел, мне так жаль. Я не хотел…

— И это еще не самое худшее! Ты почти убил мою сестру! — закричала она.

Мое сердце провалилось в желудок.

Алисса.

Хай.

Мой самый сильный кайф.

— Что случилось с Алиссой? Где она? — закричал я, пытаясь сесть, но не смог из-за боли, прострелившей спину.

— Логан, успокойся. Врачи помогают Алиссе. Сейчас о тебе. Мы пригласили кое-кого сюда, чтобы помочь тебе, — сказал Келлан.

— Помочь мне в чем? Мне не нужна ничья помощь. Что случилось с Алиссой? — я почувствовал, как стены в комнате начали сдвигаться. Что я делал здесь? Почему каждый смотрел на меня так, словно я гнилой товар? Почему они ничего не говорят об Алиссе?

— Мы все здесь, потому что любим тебя, — попытался объяснить Келлан. Потом что-то щелкнуло у меня в голове. Я понял, зачем мужчина с бабочкой стоял в комнате. Я прочел название одного из буклетов в руке у Келлана и крепко закрыл глаза. Они решили поставить меня перед фактом. В больничной палате.

— Любите? — прошипел я, и мой голос наполнился горечью, пока происходящее постепенно доходило до моего сознания. — Бред сивой кобылы.

— Перестань, Логан. Это несправедливо, — сказал Келлан. Я повернулся, чтобы встретиться с его тяжелым взглядом, но, оказалось, что он смотрел на меня со страхом и беспокойством.

— Прекрати говорить мне перестать, Келлан. И что теперь? — я посмотрел на свои трясущиеся руки. — Вы решили вмешаться? Вы все думаете, у меня настолько съехала крыша, что вам необходимо собраться в больничной палате и выбить из меня дурь, потому что считаете меня опасным? Вы привели людей, которые ни черта обо мне не знают? Я сделал одну ошибку прошлой ночью, — я указал на Джейкоба. — Достаточно лицемерно притащить сюда этого мудака, с которым на прошлой неделе мы вместе ловили кайф, вам так не кажется? Джейкоб, я почти уверен, что в данный момент крыша едет у тебя.

Джейкоб нахмурился.

— Перестань, Логан…

— Нет. И, Эрика, я даже не знаю, почему ты, блядь, здесь. Ты ненавидишь меня, — сказал я.

— Я не ненавижу тебя, Логан, — она с трудом сглотнула. — Перестань, это жестоко.

— На самом деле, я чертовски хочу, чтобы вы, ребята, перестали говорить «перестань», как будто вы лучше меня. Вы не лучше меня, — я саркастически засмеялся, пытаясь сесть. Но это была защитная реакция, потому что глубоко внутри я знал, что они правы. — Ей-богу, это смешно. Потому что разговор обо мне и моей съехавшей крыше ведется в больничной палате, полной людей, которые тоже облажались, возможно, даже больше, чем я. Здесь Келлан, который не может ослушаться своего мудака-отца и сказать ему, что хочет быть музыкантом, а не адвокатом. Джейкоб зависим от непонятного жуткого порно с использованием вилок и разного дерьма. Эрика разбивает одну тарелку, а потом покупает взамен еще пятьдесят, просто на случай того, что новая тоже разобьется. Ее стиль жизни «разбей и купи» больше никому не кажется безумным?

— Я думаю, что мы все просто хотим, чтобы ты стал лучше, Логан. — сказал Келлан. Мне интересно, сердце Келлана бьется так же бешено, как у меня? — Я могу только представить, через что ты прошел, оставшись с мамой. Сомневаюсь, что в ее обществе легко оставаться чистым.

— Ты, должно быть, чувствуешь себя очень хорошо, — сказал я, прикасаясь пальцем к носу. — Потому что ты, Келлан — золотой ребенок. Единственный, у кого богатый отец. Единственный, у кого есть будущее. Единственный с оплаченной поездкой в лучший колледж, чтобы стать лучшим юристом. А я просто ебанутый брат с наркоманкой-матерью и отцом-наркодилером. Что ж, поздравляю, Келлан. Ты победитель. Ты лучший мамин сын, который чего-то добился, а я просто жалкий кусок дерьма, который, скорее всего, сдохнет к двадцати пяти годам.

Келлан сделал болезненный вдох.

— Что за чушь ты несешь? — его ноздри раздувались, он начал мерить шагами больничную палату. — Что с тобой не так, Логан? Проснись. Проснись. Мы все пытаемся помочь тебе, а ты кричишь на нас, будто мы твои враги, когда в реальности твой враг — это твой собственный разум. Ты убиваешь себя. Ты, блядь, убиваешь себя, и тебе все равно, — закричал он. Келлан никогда не повышал голос, никогда.

Я собрался что-то сказать, но взгляд Келлана остановил меня. Он прищурил глаза, и я поклялся бы, что на секунду увидел проблеск ненависти.

Он снова и снова тер руками лицо, пытаясь успокоиться. А заговорив, пытался сдерживать свои эмоции. Он бросил мне брошюру, и она приземлилась на моих коленях. Снова и снова я перечитывал слова на обложке.